От карлика к титану. Как новая танковая стратегия помогла победить Гитлера
Перед войной руководство СССР рассматривало танковые войска как приоритетное направление военного строительства. Предполагалось, что механизированные части станут основной ударной силой в будущей войне. Начало Второй мировой подтверждало этот тезис. "Панцеры" вермахта действительно эффектно управлялись сначала с Польшей, затем даже с неожиданной лёгкостью — с Францией. СССР был одной из стран, находящихся в авангарде танкостроения. Подобно тому, как Британия строила массу боевых кораблей для обороны своих морских коммуникаций, СССР оказался перед необходимостью создать крупные, хорошо вооружённые сухопутные силы. Это была теория. Практика, как обычно, внесла свои коррективы. В течение 30-х годов бронетанковые войска переживали бурный рост, однако не было единого мнения по поводу того, как должны выглядеть танковые войска. В 1939 году было решено, что танковые корпуса, имеющиеся в войсках, слишком громоздки в управлении и подлежат замене на бригады и полки поддержки пехоты и моторизованные дивизии. Руководство РККА решило, что стране нужны мощные подвижные соединения. В результате к жизни были вызваны механизированные корпуса, которым и предстояло пойти в бой летом 1941 года. Однако мехкорпуса оказались слишком громоздкими формированиями. Они располагали огромным количеством танков… но и всё. И мотопехота, и артиллерия были слабыми. Что ещё хуже, мехкорпуса обладали крайне слабым тылом. Кроме того, промышленность могла производить только достаточно узкий спектр техники. Если с боевыми машинами она справлялась, то вспомогательной техники производилось чрезвычайно мало. А оснащение связных, ремонтных, снабженческих подразделений вермахта оставалось предметом зависти советских военных очень долгое время. Часто запчастей просто не имелось, и подвозить было нечего. Между тем последний фактор сильно снижал боевую ценность всех танковых войск. Техника фактически не списывалась в течение долгого срока, поэтому многие машины оказывались небоеспособными ещё до войны. Главное автобронетанковое управление РККА перед войной метало молнии: "Сдача запасных частей к дизелям идёт неудовлетворительно… Ввиду плохой поставки дизель-моторов большое количество танков БТ-7M небоеспособно. Завод № 75 отказывается от определения в договоре помесячных и поквартальных поставок, что делает совершенно невозможным планирование ремонтов танков. Танковые войска испытывают в настоящее время большую потребность в запчастях и агрегатах, особенно по остродефицитной номенклатуре". Процитированный документ увидел свет за три дня до войны. Другая проблема была общей для всей РККА. Взрывной рост количества соединений и техники требовал множества экипажей и командиров всех уровней. Для обучения квалифицированных экипажей требовались ресурсы, которых не было. Плохая выучка советских солдат и офицеров не была следствием какого-то намеренного пренебрежения боевой подготовкой: страна просто не могла дать достаточно топлива, боеприпасов и, опять-таки, запчастей, чтобы обучать каждого солдата так, как следует. В таком состоянии бронетанковые войска РККА и вступили в войну. Очень быстро все недостатки довоенного строительства выплыли наружу. Значительная часть имевшихся на бумаге танков так и не смогла нигде повоевать из-за износа и нехватки запчастей. Однако и успевшие вступить в бой пришли на поле сражения для того, чтобы погибнуть там. В течение лета мехкорпуса были практически полностью разгромлены. "Неуязвимые" КВ и Т-34 выбивались удивительно разнообразными способами, начиная от тяжёлых пехотных орудий, гаубиц и зениток на прямой наводке и заканчивая немецкой пехотой с гранатами и зарядами взрывчатки или ударами с воздуха. Вермахт обладал превосходной многослойной противотанковой обороной с отлично отлаженным взаимодействием разных родов оружия. В то же время за счёт огромных потерь танков было куплено хотя бы небольшое сокращение потерь стрелковых дивизий, обратим внимание, что в июне и июле, когда мехкорпуса оставались на ногах, окружений было сравнительно немного, причем почти все – на Западном направлении, но не на Украине, где находилась крупнейшая механизированная группировка РККА. Механизированные корпуса образца 1941 года позволили фронту по крайней мере не рухнуть на всём протяжении сразу. Тяжелейшие потери в боях и в целом провальный опыт войны уже в середине июля привёл Ставку ВГК к спорному решению. Мехкорпуса были полностью расформированы до начала сентября. Вместо них приказом от 12 августа 1941-го формировались 120 (!) отдельных танковых бригад. Бригада, при том, что это, конечно, более компактное формирование, имела неустранимый недостаток: она была слишком малочисленна и не могла выступать как самостоятельное соединение, не могла решать оперативные задачи. Решение о расформировании мехкорпусов и тотальном переходе на бригады стало одной из крупнейших ошибок Ставки за всю Великую Отечественную. Да, психологически было очень тяжело видеть, как контрудары проваливаются один за другим. Осень 41-го, когда у РККА были танки, но не было танковых войск, стала худшим временем во всей истории войны. Контрнаступление под Москвой дало, по крайней мере, передышку, возможность оглянуться вокруг и исправить ошибки. Недостатки "бригадной ереси" стали очевидны уже к концу битвы под Москвой. И выводы были сделаны очень быстро: весной 1942 года на Юго-Западном фронте появились танки с необычными литерами на борту — КС. Это были первые прибывающие на фронт части танковых корпусов. Фактически корпуса РККА соответствовали по численности немецким дивизиям, армии — корпусам. Новые формирования выглядели куда более сбалансированными, чем мехкорпуса 41-го. Они обладали лучшей управляемостью, располагали пристойными мотострелковыми группами, были значительно лучше обеспечены транспортом. Первое испытание новой модели было опробовано в районе Харькова, где предстояло окружить крупную немецкую группировку. Однако в решающий момент маршал Тимошенко промедлил с вводом в бой собственной ударной силы — тех самых танковых корпусов. Ударная группировка Юго-Западного фронта в итоге, едва не окружив части вермахта, сама оказалась в окружении и погибла почти в полном составе. Как бы то ни было, насчёт применения танковых войск в Ставке сделали правильные выводы. 1942-й стал годом массового формирования танковых и механизированных корпусов новой модели. Что касается тактического мастерства, немцы по-прежнему серьёзно превосходили русских. Да и советские танкисты, к сожалению, сами постоянно облегчали противнику задачу. В 1942-м и позднее в 1943-м регулярно воспроизводилась одна и та же ситуация: танки без пехоты, пехота без прикрытия, артиллерия не попадает в цель или попадает не туда и все вместе действуют без должной разведки. Однако даже в таком виде эффект изменений постепенно проявлялся. Осенью 41-го удачные прорывы окружённых частей РККА случались крайне редко. Летом 42-го успешное вытаскивание окруженцев из котлов происходило не всегда, но случалось, и достигался этот эффект часто именно благодаря танковым корпусам. К таким случаям относится, например, окружение "группы Журавлёва" из нескольких стрелковых дивизий на подступах к Сталинграду. Их вытащил оттуда контрудар 13-го танкового корпуса. Ну а осенью танковые войска впервые заявили о себе как средство перелома всей войны. В операции "Уран", окончившейся окружением 6-й армии вермахта во главе с Паулюсом, участвовали россыпь механизированных корпусов новой волны и 5-я танковая армия. Специфика глубоких прорывов состояла в том, что, идя по тылам, танкисты собирали огромные толпы пленных и горы трофеев. Армия индустриальной эпохи более чем наполовину состоит из тыловиков, не имеющих ни тактической подготовки, ни боевого духа, ни часто даже оружия. Котёл кроме прерывания путей подвоза страшен тем, что множество тыловиков оказывается на передовой, не умея и не имея чем защищаться. Именно такие люди в основном составляли колонны пленных до горизонта осенью 1941 года, и именно они теперь попадали в плен уже к русским. Сталинград и серия связанных с ним сражений — первый звёздный час советских танковых войск. В цепочке окружений погибли основные силы неприятельской группы армий "Б". Русские почувствовали вкус молниеносной войны и не собирались останавливаться на достигнутом. Крупнейшее танковое сражение в мировой истории — битву под Курском — танкисты РККА ожидали в сложном положении. С одной стороны, Сталинград излечил их от комплекса неполноценности. С другой стороны, быстрый рост числа танковых и механизированных корпусов привёл к тому, что опытных солдат и особенно командиров по-прежнему не хватало. К тому же, советские танкисты окончательно утратили преимущества в качестве матчасти. Старые Т-34 уже очевидно не отвечали требованиям времени, но многие бригады только мечтать могли хотя бы о Т-34, всё так же воюя на лёгких машинах. Вдобавок, моторизация РККА по-прежнему шла медленно даже в танковых войсках. Многие мотострелковые части были "мото" очень условно. Все эти обстоятельства привели к тяжелейшим потерям под Курском и впоследствии — в кампании на Украине. Так, 1-я танковая армия Катукова в операции "Румянцев" — контрнаступлении под Курском — потеряла 180% техники. Это невероятно тяжёлые потери: за три недели состав армии обновился почти дважды. Весной 1944 года на фронте началось наступление, почти не останавливавшееся до конца войны. В течение короткого времени германская линия обороны рухнула практически повсюду. Разумеется, танковые и механизированные войска сыграли в этом процессе одну из первых скрипок. Русские так и не создали полных аналогов немецких танковых армий 1941 года. Однако в течение кампании 1944 года они окончательно отшлифовали исключительно гибкую систему устройства танковых и механизированных войск и уже не меняли её до лета 1945-го. Высшим объединением для них была танковая армия, которых в кампании 1944 года участвовало шесть. В них была собрана примерно треть всей бронетехники. Каждая армия состояла из 1–2 танковых и 1–2 механизированных корпусов. Такой корпус в острый момент наступления мог как черт из табакерки выскочить из-за спин пехотинцев и превратить локальную неудачу немцев в катастрофу. Классика таких операций — это, например, прорыв 9-го танкового корпуса генерала Бориса Бахарова летом 44-го в тыл немецкой 9-й армии под Бобруйском. Своим ударом он отрезал на восточном берегу сразу несколько немецких дивизий: в течение нескольких дней немецкая армия восточнее Березины была уничтожена. Танковые войска 1942 и 1943 годов были кувалдой, которую обрушивали на противника, но в последние 12 месяцев войны это была скорее стая стремительных смертоносных хищников, способных к впечатляющей координации усилий. Танковые корпуса и армии сходились, расходились, маневрировали подчас по удивительно затейливым маршрутам, сея в тылу неприятеля панику и собирая орды пленных. По иронии судьбы, величайшие победы РККА одержала, располагая менее технически совершенными, чем у противника, боевыми машинами. Этот недостаток был продолжением достоинств: промышленность могла наращивать выпуск основных видов техники в ущерб разнообразию. С другой стороны, именно гигантские размеры нашего "зоопарка" и возможность постоянно его обновлять позволяли организационные экзерсисы. В конечном итоге концепция строительства танковых войск конца войны оправдалась.
|