Взятка за чистоту вагона: к чему приводят «подачки» ревизорам РЖД и стоит ли с этим бороться?
Ни для кого не секрет, что одним из главных способов согласования различных вопросов с инспекторами и проверяющими инстанциями в России является дача взятки проверяющему. Как правило, после такого становится легче всем – проверяющий получает деньги, а проверяемые избегают необходимости соответствовать официальным требованиям. Подобной судьбы не избегают и работники Российских железных дорог.
По словам наших источников, обычная схема «борьбы» работников РЖД с проверяющими инспекциями, призванными убедиться в том, что вагоны поездов соответствуют все нормам санитарной и пожарной безопасности, выглядит невероятно просто, но при этом крайне эффективно. Проводник каждого вагона отдаёт начальнику поезда сумму в 300-450 рублей, после чего начальника поезда, собрав эту своеобразную «дань» с подчинённых готовится ждать проверяющих инспекторов. Как правило, работники РЖД заранее знают, на какой станции их ждёт инспектор, потому что тот заинтересован в получении своей мзды и не делает свою проверку внезапной и непредсказуемой.
После встречи с инспектором, начальник поезда устраивает с ним чаепитие, которое заканчивается вручением взятки инспектору. После этого, обе стороны расстаются довольные собой.
Казалось бы, взятка – это всегда плохо. Но у любой взятки всегда есть причины. Например, российский социолог Симон Кордонский утверждает, что взятки даются потому, что они помогают быстрее решать возникающие управленческие конфликты и споры, так как их решение по закону займёт слишком много времени и отнимет много сил и ресурсов.
Поэтому сотрудники РЖД так охотно дают взятки своим инспекторам. Для работников железных дорог это всего лишь способ избавиться от назойливой бюрократической проблемы, которая может помешать по-настоящему важному делу: вводу в эксплуатацию новых вагонов и купе, чистоту и комфорт в которых отмечают многие пассажиры и эксперты. Получается, что та взятка, которую дают инспектору, является взяткой за чистоту в вагоне. Вопрос «А что же с этим делать?» при таком рассмотрении остаётся открытым.
|